limeryk | как закаляется сталь (Reply)

Уже тогда я знал не только то, что до 1/4 всех чиновников тайной полиции
заканчивают в психиатрических больницах. Я также знал,
что их «профессиональной болезнью» является конгестивная деменция,
с которой прежде сталкивались только среди старых проституток.
Человек не может безнаказанно нарушать в себе естественные человеческие чувства,
независимо от того, какая у него профессия.

Эндрю М. Лобачжевский (Andrew M. Lobaczewski)

<...>Методы психологического террора (представляющие собой специфическое искусство патократии), технологии патологического высокомерия и прогулок в кирзовых сапогах по душам других людей первоначально настолько травмируют психику, что люди лишаются способности к фокусированной реакции. Однако десять или двадцать лет спустя аналогичное поведение может быть признано ими шутовством, и уже не лишает жертву её способности мыслить и реагировать целеустремленно. Её ответы - обычно ‘хорошо продуманные’стратегии, идущие из положения превосходства нормального человека и часто сопровождающиеся насмешкой. Человек может смотреть страданию и даже смерти в глаза с необходимым спокойствием. Опасное оружие падает из рук правителя.

Мы должны понять, что этот процесс иммунизации является не просто результатом описанного выше увеличения практического знания о макросоциальном явлении. Это - эффект многослойного, постепенного процесса роста знания, ознакомления с явлением, создания соответствующих реактивных привычек и самообладания, с одновременной проработкой концепции и моральных принципов в условиях реального времени. После нескольких лет те же самые стимулы, которые прежде вызывали холодно-духовное бессилие или умственный паралич, теперь вызывают желание прополоскать горло чем-то сильным, чтобы избавиться от этой грязи.<…>

<…>В 1951 году, когда я был арестован впервые, сила, высокомерие и психопатические методы насильственного признания почти полностью лишили меня моих способностей самообороны. Мой мозг прекратил функционировать после ареста всего лишь после нескольких дней без воды до такой степени, что я не мог даже должным образом припомнить инцидент, который привел к моему внезапному аресту. Я даже не знал, что это было преднамеренно спровоцировано, и что условия, разрешающие самооборону, фактически существовали. Они сделали со мной почти все, что они хотели.

В 1968 году, когда я был арестован в последний раз, я был допрошен пятью выглядящими жестоко сотрудниками безопасности. В один специфический момент, после продумывания их предсказуемых реакций, я позволил себе смотреть каждому из них в глаза с пристальным вниманием. Самый важный спросил меня: ‘Что у тебя на уме, негодяй, чего ты так уставился?’ Я ответил без какого-либо опасения относительно последствий: ‘Я только задаюсь вопросом, почему так много из ваших джентльменских карьер заканчиваются в психиатрической больнице.’ Они были озадачены некоторое время, после чего тот же самый мужчина воскликнул: ‘Потому что это - такая проклятая ужасная работа!’ ‘Я думаю, что все - совсем наоборот’, - ответил я спокойно. Меня сразу препроводили назад в мою камеру.

Три дня спустя я имел возможность говорить с ним снова, но на сей раз он был намного более почтителен. Затем он приказал, чтобы меня выпустили, как потом оказалось. Я поехал на трамвае домой мимо большого парка, все еще неспособный верить моим глазам. Уже в моей комнате, я лег на кровать; мир был еще не совсем реален, но истощенные люди засыпают быстро. Когда я проснулся, я проговорил вслух: ‘Боже мой, не Ты ли отвечаешь здесь за этот мир!’
Уже тогда я знал не только то, что до 1/4 всех чиновников тайной полиции заканчивают в психиатрических больницах. Я также знал, что их ‘профессиональная болезнь’ является конгестивной деменцией, с которой прежде сталкивались только среди старых проституток. Человек не может безнаказанно нарушать в себе естественные человеческие чувства, независимо от того, какая у него профессия. С той точки зрения, Товарищ Капитан был частично прав. В то же самое время, однако, мои реакции стали стойкими, несравнимо сильнее тех, которые у меня были семнадцатью годами ранее.

Все эти преобразования человеческого сознания и бессознательного состояния приводят к индивидуальной и коллективной адаптации к жизни под такими системами. При измененных условиях материальных и моральных ограничений появляется экзистенциальная изобретательность, готовая преодолеть много трудностей. Также создается новая общественная сеть нормальных людей для самосовершенствования и взаимопомощи.

Такое общество действует согласованно и знает об истинном положении дел; оно начинает развивать способы влиять на различные элементы власти и достигать социально полезных целей.... Таким образом, мнение, что общество полностью лишено любого влияния на правительство в такой стране, неточно. В действительности, общество действительно cо-управляет до некоторой степени, иногда преуспевая и иногда терпя неудачу в его попытке создать более терпимые условия жизни. Это, однако, происходит в манере, полностью отличной от той, что случается в демократических странах.

Эти процессы: познавательная и психологическая иммунизация и адаптация позволяют создавать новые межличностные и социальные связи, которые работают в рамках значительного большинства, которое мы уже назвали ‘обществом нормальных людей.’ Эти связи дискретно проникают в мир среднего класса, среди людей, которым до некоторой степени можно доверять....

Обмен информацией, предостережениями и взаимопомощью охватывает все общество. Все, кто в состоянии, предлагают помощь любому, кто оказывается в неприятном положении, часто таким способом, что человек, которому помогли, не знает, кто эту помощь предоставил. Однако, если его неудача вызвана его собственной нехваткой осмотрительности по отношении к властям, его встречают с упреком, но не отказывают в помощи.

Создание таких связей возможно потому, что это новое разделение общества весьма ограниченно учитывает факторы типа уровня таланта, или образования, или традиций, приложенным к прежнему социальному позиционированию. Уменьшенные различия в уровне материального благосостояния не расторгают эти связи. Одна сторона этого разделения содержит представителей самой высокой интеллектуальной культуры, простых обычных людей, интеллигенции, специалистов умственного труда, фабричных рабочих и крестьян, объединенных общим протестом их человеческой природы против доминирования опыта «пара-человека» и правительственных методов. Эти связи порождают понимание между людьми и сочувствие среди людей и социальных групп, прежде разделенных на группы экономическими различиями и социальными традициями. Мыслительные процессы, служащие этим связям, имеют психологический характер, способность постигать мотивацию чьих-либо поступков. В то же самое время, обычный народ сохраняет уважение к людям, которые были образованны и являются носителями интеллектуальных ценностей. Появляются также определенные социальные и моральные ценности, и может оказаться, появляются навсегда.

Происхождение, однако, этой огромной межчеловеческой солидарности становится постижимым после того, как мы узнаем природу патологического макросоциального явления, которое вызвало освобождение таких отношений, дополненного признанием собственной человечности и гуманности других.

Laura Knight-Jadczyk: Политическая Понерология, Комментарий. Часть 1
Политическая Понерология: Наука о Природе Зла, Приспособленного к Достижению Политических Целей
Эндрю М. Лобачжевский (Andrew M. Lobaczewski)
с комментарием и дополнительным цитируемым материалом
Лаура Найт-Ядчжук (Laura Knight-Jadczyk)

P.S. К 96-му году к руководству ФСБ начали возвращаться люди, которые, в принципе, всю свою жизнь занимались борьбой с инакомыслием, то есть, бывшие офицеры 5-го Управления КГБ СССР.
И фактически, сегодня мы видим, что офицеры спецслужб захватили власть, и в России управляют бывшие офицеры КГБ, бывшие офицеры 5-го Управления государственной безопасности Советского Союза, те, кто всю жизнь занимались борьбой с инакомыслящими.
В 5-м Управлении всю свою жизнь прослужил Путин, потому что никогда он в разведке не служил, он всю жизнь служил в 5-м Управлении КГБ. Даже находясь в Германии, он выполнял задачи 5-го Управления КГБ.
/Александр Литвиненко/